"Дулитл: Да тут не о лекциях речь. Я и глазом не моргну, а буду себе
читать им эти лекции, пока они на стенку не полезут. Я ведь против чего
возражаю - против того, что из меня порядочного сделали. Кто его просил
делать из меня порядочного? Жил я в свое удовольствие, был свободен как
ветер, а когда хотел, мог из любого джентльмена деньжат вытянуть, вроде
как из вас вытянул, Генри Хигинс. Теперь я минуты покоя не знаю. Связан по
рукам и ногам, и все кому не лень из меня деньги тянут. "Вам повезло", -
говорит мой адвокат. "Вот как, - говорю я. - Вы, верно, хотите сказать,
что это вам повезло". Помню, когда я был бедняком, довелось мне раз иметь
дело с адвокатом - оказалась, понимаете, в моем мусорном фургоне детская
коляска. Так адвокат этот только и думал, как бы меня поскорее с рук
сбыть. И с докторами та же история - я еще на ногах не держусь, а меня уже
норовят из больницы вышвырнуть. Так это мне хоть денег не стоило. А теперь
доктора находят, что здоровье у меня слабое и я помру, если они ко мне по
два раза на дню не будут заглядывать. Дома мне пальцем не дают шевельнуть:
все за меня делают другие, а я за это денежки гони. Год назад у меня на
всем белом свете было два-три родственника, да и те со мной знаться не
хотели. А теперь их объявилось штук пятьдесят, и всем жить не на что. Живи
для других, а не для себя - вот она как обернулась, буржуазная-то мораль.
Вы говорите, Элиза потерялась? Не беспокойтесь! Бьюсь об заклад, что она
уже у моего подъезда торчит. А пока меня почтенным буржуа не сделали, она
себе спокойно цветочки продавала и сама кормилась. Подходит день, когда и
вы, Генри Хигинс, начнете из меня деньги тянуть. Придется вам меня учить
разговаривать по-буржуазному, просто по-человечески мне теперь говорить не
положено. Вот тут-то ваш черед и подойдет. Я так думаю, что вы всю эту
штуку для того и подстроили.
Миссис Хигинс: Но, милый мистер Дулитл, если вы говорите серьезно, то
зачем вам теперь это? Никто не заставляет вас принять наследство. Вы
можете отказаться от него. Не так ли, полковник Пикеринг?
Пикеринг: Несомненно.
Дулитл (смягчая тон из уважения к даме).: В том-то и трагедия, мэм.
Легко сказать - отказаться. А если духа не хватает? Да и у кого хватило
бы? Все мы запуганы, мэм, - вот оно что. Ну, допустим, я отказался, а под
старость что? Ступай в работный дом? Мне уже сейчас приходится волосы
красить, чтобы работу не потерять. А я всего-навсего мусорщик. Будь я
достойным бедняком, я бы, конечно, имел кой-какие сбережения и тогда мог
бы отказаться. Но опять-таки смысла нету, потому как достойным беднякам
живется не лучше, чем миллионерам. Им даже не понять, что значит жить в
свое удовольствие. А как я есть бедняк недостойный, то между мной и
нищенской робой только и стоят что эти три тысячи в год. Будь они трижды
прокляты - простите за выражение, мэм, но и вы на моем месте не удержались
бы - они-то меня в буржуазное общество и спихнули. Вот и выходит - куда ни
кинь, все клин: выбирать приходится между Скилией работного дома и
Харбидией буржуазного класса, а выбрать работный дом рука не поднимается.
Запуган я, мэм. Сдаться решил. Меня купили. Счастливцы будут вывозить мой
мусор и тянуть из меня на чай, а я буду смотреть на них и завидовать. И
все это подстроил мне ваш сынок. (Смолкает от наплыва чувств.)" (с)